Непростые отношения с местной жительницей и внезапно вспыхнувший конфликт привели приезжего мужчину на скамью подсудимых.
Владимиру Петровичу Седельникову перевалило за шестьдесят, но он всё ещё оставался крепким мужчиной. Без малого тридцать лет он проработал трактористом в колхозе под Пензой. Там же до сих пор жила его семья – жена, на двадцать лет моложе, и десятилетний ребёнок. С тех пор как начал работать в Реутове, а это уже десять лет, Владимир Петрович с ними не виделся. Так вышло. Появились у него сомнения по поводу того, что ребёнок от него, вот в сердцах и бросил родной дом и привычный уклад жизни. Разводиться с женой не стал – просто уехал, куда глаза глядят.
В Реутове Седельников большей частью работал сторожем в гаражном кооперативе. Служба не пыльная, а самое главное – он мог жить на территории ГСК во вполне благоустроенном вагончике, с отоплением и телевизором. Со временем обзавёлся он и подругой. Да вот если б знал, во что обойдётся ему дружба со своенравной женщиной, то, скорее всего, предпочёл вернуться к семье.
Звали подругу Ольгой. Мать-одиночка в возрасте около пятидесяти лет, дочь давно уже живёт отдельно. Познакомились они случайно: Ольга жила в соседнем с гаражом доме и как-то попросила его что-то донести до подъезда. Потом стала заходить к нему в сторожку, стирала его вещи, он же помогал ей по хозяйству. Между ними сложились довольно близкие отношения, впрочем, не переходившие пределов приличия. Иногда вместе с Ольгой в гости заглядывала её подруга Татьяна, и тогда они пили вино и общались. Татьяна при этом Седельникова недолюбливала, возможно, ревнуя к Ольге, а может, просто из зависти. Ведь она за свою жизнь ни семьёй, ни детьми так и не обзавелась. На этой почве случались иногда размолвки и даже конфликты, но, как правило, всё заканчивалось более-менее мирно. Но не в этот раз.
Было седьмое марта, канун всенародно любимого праздника. Реутовчан вот уже неделю радовала весенняя оттепель: снег почти сошёл, солнышко приятно пригревало. Ольга жила на первом этаже, окна квартиры выходили в палисадник, и она решила подправить клумбу – за последние пару лет совсем запустила. В помощь пригласила Владимира Петровича. Сам он в этот день перегружен работой не был и согласился прийти. В означенное время он встретился с Ольгой у подъезда. С собой прихватил грабли и лопату. Решили, что клумбу по периметру надо выложить кирпичом, с тем, чтобы в дальнейшем его побелить – так наряднее будет. Седельникову поручалось вскопать три квадратных метра обновляемой клумбы и натаскать туда половинок битого кирпича, давно уже бесхозно лежавшего у забора ГСК.
Прикинув грядущие трудозатраты, он принялся за работу. Вопреки ожиданиям, Ольга ему помогать не стала, сославшись на то, что к ней приехали дочка с мужем. От огорчения Седельников взял себе пару бутылок пива, выпил их, и лишь потом продолжил копать землю.
Надо сказать, он давно начал замечать, что Ольга стала относиться к нему прохладнее. Причиной он считал появление «соперника», и был прав. Уже несколько месяцев Ольга встречалась с мужчиной своего возраста – в расчёте на создание семьи. Но при этом не знала, как бы ей разорвать отношения с Владимиром Петровичем. Такой вот вышел «любовный треугольник». Татьяна, подруга Ольги, в данной ситуации была рада сделать всё, чтобы избавиться от несимпатичного ей сторожа.
Между тем, весь в тяжёлых думах, последний ковырял землю в палисаднике. Затем начал носить обломки кирпича. Прошло уже два часа, как он трудился, а Ольги всё не было. «Да что же это, одному мне надо, что ли?» – подумал Владимир Петрович и решил напомнить о себе. Подъезд стоял настежь, входная дверь квартиры не заперта. Поэтому он зашёл без звонка и стука в дверь. И услышал разговор, доносящийся с кухни. Говорила Ольга, судя по всему, обращаясь к дочери, а голос Татьяны ей поддакивал. Речь, без сомнения, шла о нём, о Седельникове. «Ни рыба ни мясо, – говорила Ольга. – Ходит за мной по пятам, к сожительству склоняет, не знаю, как от него и избавиться. Уехал бы уже в свою Пензу… А тот, жених, он другой – внимательный, интеллигентный. Мечта, а не мужчина».
Дальше слушать монолог Ольги Владимир Петрович не стал. Кровь в нём вскипела, и он ворвался в кухню. Там он застал дочь Ольги, саму Ольгу и Татьяну. Женщины сидели за столом, на котором стояла уже почти опустевшая бутылка водки. «Ты мне врала всё это время, оказывается? Сама ко мне ходила, а теперь не знаешь, как избавиться?!» – в сердцах закричал он. Тут со стула подскочила Татьяна: «Что это ты здесь сцены устраиваешь? А ну вали в свою сторожку!». Ольга, ничуть не смутившись, поддержала подругу: «Подслушиваешь? Ну, теперь ты всё знаешь, уходи отсюда!». Разговор явно не заладился. Седельников уже кипел от возмущения: «Да прибить вас обеих мало, смотри-ка, как спелись!» – «Он ещё угрожать будет! – взвизгнула Татьяна. – Да мы сейчас полицию вызовем!». На крики из соседней комнаты вышел муж Ольгиной дочери: «Мужик, ты чего тут устроил? Иди по-хорошему!». «Давай-давай! Проваливай!» – подключились почувствовавшие поддержку подруги. И Владимира Петровича вытолкали из квартиры.
Был уже вечер. В ближайшем магазине отвергнутый сторож купил бутылку водки и пошёл к себе в вагончик. Проходя мимо дома Ольги, он обратил внимание, что окна тёмные. «Разошлись, – подумал он. – Дочка с зятем уехали, а Ольга пошла провожать Татьяну». И Седельников решил устроить неверной подруге «сюрприз»: зайдя в подъезд, сунул в личинку замка обломок спички: «Повозится с замком, к кому за помощью побежит? Ко мне!» – он усмехнулся и двинулся в сторожку, ждать. В глубине души Владимир Петрович надеялся, что так они и помирятся. Но расчёты его были, увы, неверны: компания всего лишь отлучилась в магазин – за продуктами и выпивкой к праздничному столу. В свете фонаря выходящего из подъезда Седельникова они заметили издалека.
И, пока он включал телевизор, переодевался в домашнее и пропускал рюмочку горячительного напитка, вся компания, кляня его на чём свет стоит, ремонтировала замок. Ушло на это минут десять. Затем всё пошло и вовсе не по плану Владимира Петровича. Примерно через полчаса любимая действительно поспешила к нему в вагончик, но не одна, а с подругой. Обе были решительно настроены поставить точку в затянувшихся отношениях Ольги и немолодого сторожа гаражного кооператива.
Стук в дверь для Седельникова прозвучал как гром с ясного неба. Накинув куртку, он пошёл открывать. Но вместо спешащего поставить машину водителя в вагончик ворвались две фурии. В этот раз кроме водопада обидных для него слов на Владимира Петровича обрушились удары женских кулачков, он еле успевал отмахиваться, как медведь от разозлённых пчел. «А ну успокойтесь! Ведь прибью обеих!!!» – крикнул им Владимир Петрович. «Так ты убить нас угрожаешь?!» – услышал он в ответ. Похоже, это лишь раззадорило нападавших.
Их было больше, силы были явно неравны… и, конечно, не в пользу женщин: кулаки у бывшего тракториста не в пример крупнее. Поэтому, чтобы успокоить разбушевавшихся дам, он сначала взял за плечи Ольгу и, не обращая внимания на крики, усадил её на кровать. Татьяна тем временем схватила швабру и стала со спины мутузить сторожа по голове. Развернувшись, он отмахнулся от неё, но, не рассчитав, попал ей прямо в нос, отчего у Татьяны по лицу тут же начала струиться кровь. После этого он вытолкнул незваную гостью за порог, женщина свалилась аккурат в нерастаявшую кучу грязного снега под лестницей. Следом, держа за капюшон и стараясь не покалечить, в тот же сугроб он спустил Ольгу. Оказавшись за пределами сторожки, Татьяна, размазывая по лицу кровь – как выяснилось позже, у неё был сломан нос, – прокричала: «Ты нас убить угрожал? Ну, жди полицию!».
…Угроза убийством и нанесение побоев – вот что было инкриминировано Седельникову. По обеим статьям суд приговорил его в общей сложности к 210 часам обязательных работ. Старательно и ответственно исполнив наказание, Владимир Петрович принял решение покинуть Реутов и вернуться к семье. Правда, его там уже не ждали, но это, как говорится, совсем другая история…
Имена и некоторые обстоятельства дела изменены. Редакция благодарит прокуратуру Реутова за предоставленные материалы.
