Нелегальный таксист в ходе ночной стычки с клиентом лишил того личного оружия и сумки с деньгами. Причина конфликта — нежелание пассажира оплатить проезд; в результате таксист получил судимость.
Чингиз Алибаев, уроженец одной из постсоветских республик, снимал в Реутове квартиру со своим семейством — женой и четырьмя маленькими детьми, зарабатывал на жизнь ремонтом квартир и старался найти подработку. В этом ему периодически помогал брат жены, строитель, который по рабочим вопросам ездил на казённом автомобиле — китайском внедорожнике. Он давал иногда Чингизу эту машину на вечер, и тот занимался частным извозом, получая от этой нелегальной деятельности дополнительный доход.
Около девяти вечера Алибаев начал «дежурство» вдоль обочин. Часам к двенадцати у него было отработано два клиента, заработок составил около трёхсот рублей — бывало и больше.
Около часа ночи у железнодорожной станции он увидел на обочине своего земляка, с которым когда-то вместе работал в бригаде по ремонту. Обрадованный земляк предложил выпить за встречу. «Я же за рулем», — возразил Алибаев, но потом подумал: «Вечер не заладился, до дому недалеко, доеду дворами». Так рабочие будни закончились бутылкой водки на двоих. Разошлись около двух-трёх ночи.
Чингиз был мужиком крепким — стакан горячительного его только взбодрил. За руль он садился вполне уверенный в себе и поехал домой прямо по Южной. Вдруг увидел молодого человека, голосующего у обочины. Второй стоял неподалёку, держась за дерево.
Состоялся классический диалог:
— Командир, до Новокосино подвезёшь?
— Сколько дашь?
— Сто.
— Мало, давай двести.
— Тут ехать три минуты!
— Иди пешком…
— Ладно, двести…
И молодой человек позвал своего приятеля в машину. Тот сел. Было заметно, что он прилично принял на грудь. Хлопнула дверца, машина поехала в сторону Носовихи. Не доезжая до светофора на пересечении с Носовихинским шоссе, Чингиз обратился к почти засыпающему клиенту: «Давай рассчитаемся, я на заправку заеду». Он опасался: если довезёт его до места, то денег уже не получит. Но пассажир вдруг вскинулся: «Какие деньги? Тебе их уже дали, я слышал, как вы договаривались!» «Не знаю, что ты там слышал, деньги давай!» — возмутился в свою очередь Чингиз. Его подозрения начинали оправдываться. Он остановился на треугольнике безопасности перед перекрёстком. «Деньги давай или иди отсюда!» — заявил он. «Тебе заплатили! Вези! Никуда я не пойду!» — полез в бутылку молодой человек.
Алибаев в сердцах вышел из машины, обошёл её и открыл пассажирскую дверцу: «Выходи! Выходи по-хорошему!»
В обычной ситуации спокойный Чингиз начал не на шутку заводиться: вот так подобрал клиента! Денег нет, этот заморыш хамит… Что с ним теперь делать? И он потянул пассажира за шиворот, вытаскивая его из машины. Тот в ответ разразился отборным матом, поминая между делом происхождение Чингиза и всего его семейства, включая пожилых родителей. Это придало Алибаеву решительности, и он выдернул пассажира на улицу.
Еле устояв на ногах, заморыш полез во внутренний карман и вытащил пистолет.
У молодого человека был травмат, с виду похожий на боевой «Макаров». Имелось и разрешение на него. Именно этот фактор придавал ему уверенности в разговоре с Чингизом. Он поднял руку с пистолетом вверх и заявил: «Первый выстрел — предупредительный, вторым я тебе башку снесу!..»
Алибаев раньше попадал в переделки, и даже с оружием. Эта ситуация его не напугала, скорее взбесила. Одним движением он перехватил руку с пистолетом, отобрал его и сильным ударом в голову свалил обидчика на землю. Тот стал вырываться, пытаясь отобрать у Чингиза пистолет. Алибаев серией ответных ударов кулаком подавил сопротивление. Потом встал и сказал: «Я твой пистолет забираю в счёт оплаты…» — и не торопясь направился в машину.
Молодой человек поднялся и побрёл мимо «Макдоналдса» в сторону входа в метро. Когда машина Чингиза с перегазовкой развернулась и поехала по Южной обратно, тот вдруг закричал: «Моя сумка!!! Он мою сумку увёз!»
…Были те двести рублей уплачены Чингизу или нет, выяснить так и не удалось. Каждая сторона настаивала на своём. Чингиз говорил — не было, его обманули, а молодой человек и его приятель в один голос утверждали обратное: дескать, две сотни перекочевали в карман водителя ещё при посадке. Как же это проверить, если у него уже лежали в кармане несколько заработанных сотен. А вот наличие в салоне сумки пассажира Чингиз опровергнуть не смог. В расстроенных чувствах после дорожного конфликта он поехал домой, бросив на соседнее сиденье трофейный пистолет, и, уже подъехав к дому, обнаружил там барсетку молодого человека. Так Чингиз и сидел в машине у подъезда своего дома. От переживаний алкогольные пары постепенно выветривались, а он не знал, что делать. Совесть подсказывала, что сумку надо вернуть, но рассудок не соглашался — не та ситуация.
А тем временем хромающего и голосящего молодого человека с кровоподтёками на лице остановил полицейский патруль. Тот рассказал о драке, что таксист у него отнял пистолет (тут же достав из кармана разрешение на него) и сумку с 14 000 рублей и документами. Ситуация была необычной — всё-таки ограбили вооружённого человека. Преступника надо было брать по горячим следам.
Машина преступника была приметная, не жигулёнок какой, поэтому поиски продолжались недолго. В одном из дворов в южной части города обнаружился стоящий с зажжёнными фарами внедорожник, а за рулем — вот так сюрприз! — в ступоре сидел Чингиз. Увидев мигание проблескового сигнала, он попытался уехать, но было уже поздно. Полицейский «форд» подрезал «китайца», Чингиза вывели из машины и положили на капот, не забыв застегнуть на нём наручники. И пистолет, и сумка оказались в машине в целости и сохранности. Занавес…
Суд квалифицировал действия Чингиза Алибаева как разбой, то есть «нападение в целях хищения чужого имущества, совершённое с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия».
Назначая наказание, в качестве смягчающих обстоятельств суд признал наличие у него на иждивении четырёх малолетних детей, безработной жены и престарелых родителей, положительные характеристики со стороны участкового, соседей, родственников, коллег по основной работе, признание Чингизом своей вины, раскаяние его в содеянном, а также мнение самого потерпевшего, просившего суд не лишать Алибаева свободы. Простили ему на первый раз и состояние алкогольного опьянения, обычно являющееся отягчающим вину обстоятельством.
В итоге суд подошёл к назначению наказания очень гуманно, приговорив Чингиза Алибаева к трём годам лишения свободы условно, с испытательным сроком в 5 лет.
Имена и некоторые обстоятельства дела изменены.
Редакция благодарит реутовскую прокуратуру за предоставленные материалы.
