Окончание. Начало см. в № 17 от 1 мая 2025 г. или на нашем сайте: https://proreutov.ru/news/2025/04/17/25222
В 1943 году, когда Ирине исполнилось 7 лет и 3 месяца, бабушка впервые повела ее в школу.
— С первого раза меня в первоклашки не взяли, — говорит Ирина Михайловна. — Выглядела я тогда совсем маленькой и слабенькой. Ефим Наумович Золотовицкий, который с бабушкой обо мне разговаривал, посоветовал не торопиться, поэтому в первый класс я пошла через год — в 8 лет и 3 месяца. Деревянная начальная школа располагалась за старинным зданием первой каменной школы на улице Победы, там сейчас спортсмены занимаются. В «деревяшке» было печное отопление, мы ходили к нынешней железнодорожной станции «Стройка», где был лес, — собирали шишки и сучки для печки. Нормальных тетрадей не было, писать учились на газетах, а учебник был один на 10 человек. А еще помню, как нянечка тетя Глаша на третьей перемене на железных подносах приносила нам по кусочку хлеба с повидлом.
По словам Ирины Михайловны, юные школьники были очень активными. Со своей пионервожатой Любовью они часто отправлялись в госпиталь — порадовать раненых бойцов номерами художественной самодеятельности.
— Пели и танцевали. Песни были патриотическими и про любовь, конечно. Например, такую песню пели: «На просторах Родины чудесной, закаляясь в битвах и труде, мы сложили радостную песню о великом друге и вожде. Сталин — наша слава боевая, Сталин — нашей юности полет, с песнями, борясь и побеждая, наш народ за Сталиным идет!». А вот вам еще одна песня — комсомольская, ее все любили: «Много девушек есть в коллективе, а ведь влюбишься только в одну. Можно быть комсомольцем ретивым и весною вздыхать на луну...» — с улыбкой напела Ирина Михайловна.
По ее словам, в годы войны местная детвора находила себе и другие важные дела. В южной части города на случай тушения домов после бомбежек в первые годы войны решили выкопать пожарный пруд. Дети тоже взяли свои лопатки и старательно вместе со взрослыми занимались этим важным делом. Чуть повзрослев, школьники еще чаще проявляли самостоятельность, сознательность и активность, помогая старшим.
— В городе запрещалось рубить деревья, за разрешениями нужно было идти в горсовет. На каждой улице был председатель уличного комитета, ему и приходилось добывать такие разрешения, — говорит наша собеседница. — Однажды мы всей своей ватагой вместе с нашим уличкомом отправились в горсовет, чтобы разрешили убрать старое гнилое дерево на перекрестке улиц Ильича и Рабочей в нашей части города. При такой поддержке председателю нашего уличкома отказать не смогли: дерево разрешили убрать.
— А что-то еще из общих дел с ребятами из школы или с соседскими детьми помните?
— Помню, конечно. Когда мы закончили свой первый учебный год, в школе всем нам выдали по половине буханки черного хлеба и по 10 кусочков сахара — это было уже в самом конце войны. Хотелось, конечно, все это сразу съесть, но мы поступили по-другому.
По словам Ирины Никитиной, ребята в ее классе были смышленые и дружные. Посовещавшись, они разложили бóльшую часть сахара в пол-литровые банки, к каждой прилагался хлеб. С такими аккуратно расфасованными продуктовыми наборами школьники направились к керосиновой лавке, где всегда было много народа. А рядом с этой керосиновой лавкой (в годы войны она располагалась в районе нынешней школы № 2 и магазина «1000 мелочей») была еще пивнушка, в народе ее почему-то окрестили «Голубым Дунаем».
— В этом бойком месте мы продали весь сахар и хлеб, а потом с вырученными деньгами понеслись в буфет на деревянном вокзале. Поскольку в город часто заезжали военные, там уже можно было купить что-нибудь поинтереснее, например бутерброды с колбасой и даже с икрой! А еще там были большие красные коробки с оленями, а в них — конфеты! На вырученные деньги мы взяли тогда по пирожному и по бутерброду с икрой. Некоторые попробовали их впервые в жизни!
По словам Ирины Никитиной, в годы войны многие взрослые реутовчане тоже крутились как могли, чтобы немного подработать и добыть продуктов на зиму. Соседи по улице периодически брали юную Иру с собой в Салтыковку — там была толкучка.
— В теплое время года мы продавали там воду с сиропом из больших медных чайников. Сироп соседка привозила из Москвы в бидоне. Воду с сиропом продавали в Салтыковке по 5 копеек за стакан, а на обратном пути покупали что-то из продовольствия. Многие в нашей части города были предприимчивыми: продавали овощи со своего огорода, помогали друг другу, поэтому, наверное, и выжили…
— А что еще вы о своих школьных годах помните?
— Уже после войны из начальной школы мы перешли в длинную школу-семилетку рядом со станцией, там был военный госпиталь, но после Дня победы его ликвидировали. Как я уже говорила, Ефим Наумович Золотовицкий работал в каменной школе на улице Победы, а в семилетке у станции заучем была его жена Вера Григорьевна. В торце школы-семилетки у них была небольшая квартира. Проучившись в ней 7 лет, многие возвращались учиться в каменную школу, но это образование было уже платным. И я тоже перешла в каменную школу, это было через несколько лет после войны.
Папа Ирины Михайловны вернулся домой с фронта не в мае, а в сентябре 1945-го. Это сейчас в век мобильной связи и интернета после долгой разлуки люди находят способ предупредить о своем приезде, но тогда все было иначе.
— Я шла из школы по платформе к дому, смотрю, спиной ко мне стоит какой-то военный, а рядом с ним два чемодана. И вдруг я понимаю: это же мой папа! Вы не представляете, какая это была радость!
Отец Ирины Михайловны прошел всю войну. Перед самым ее началом он серьезно болел, ему требовалась очень сложная операция на печени. Спас отца Ирины Никитиной сам Николай Нилович Бурденко — известный военный хирург. После операции отец Ирины Михайловны быстро пошел на поправку и в июле 1941 года вместе с другими военными встал в единый строй защитников Родины.
— Про то, как воевал, он рассказывать не любил, у него была только одна военная фотография. Тогда фотографий, вообще, было мало, — говорит Ирина Михайловна.
После войны фронтовики не кичились своим боевым прошлым — это не поощрялось. День Победы стал большим государственным праздником только спустя 20 лет — в мае 1965 года.
Хоть про военные годы отец Ирины Михайловны говорил мало, зато он вынес с фронта стойкость и богатый жизненный опыт, который передал своей дочери как самое ценное наследство.
— Папа научил меня простым вещам. Всегда говорил: «Живи на свои доходы, никогда не занимай денег». Второе: «Забудь про слово «зависть», старайся всего добиваться сама». Дальше: «Если кому-то надо помочь, помоги. Если помочь не можешь, лучше не ввязывайся!». И последнее: «Никогда ничего не подписывай». Мудрый у меня папа был, очень мудрый. Я его советы очень хорошо запомнила, всю жизнь стараюсь все делать самостоятельно, без посторонней помощи. Наверное, это и дает мне силы!
Как уже было сказано в первой части этой статьи, Ирина Михайловна почти всю свою трудовую жизнь — 50 лет — проработала учителем истории в реутовской школе. Той самой, которую сначала возглавлял Ефим Золотовицкий, а потом она стала школой № 2. Помимо обычных уроков, Ирина Никитина занималась школьным музеем: собирала информацию о 250-м зенитно-артиллерийском полке, в военные годы его батареи стояли на территории школы № 2. Вместе со своими учениками она побывала во многих местах боевой славы не только в Подмосковье, но и в других регионах бывшего Советского Союза, где шли сражения. Выйдя на пенсию, Ирина Михайловна, исследуя свою родословную, вновь отправилась в путешествие.
— В 2013 году я поехала в белорусский город Бобруйск, чтобы узнать подробности о своем дедушке Михаиле Никитовиче Каталюке. Он там служил, но еще при царе, до революции, — уточнила она.
Об этой поездке Ирины Михайловны в Белоруссию в газете «Вечерний Бобруйск» от 13 августа 2013 года и на ее сайте за авторством Инны Овсейчик, научного сотрудника Бобруйского краеведческого музея, была опубликована статья.
В начале ХХ века дедушка Ирины Михайловны был капельмейстером (руководителем) военного духового оркестра в этом городе. Вот, что написано в статье о ее визите:
«Ирина Михайловна не раз путешествовала по Беларуси, но в Бобруйске не была ни разу, хотя и знала, что дед ее тут служил. В этом году она обратилась в наш краеведческий музей за сведениями о нем.
…В музее хранятся воспоминания бобруйчанина И. Наймана о Бобруйской крепости в начале ХХ века, в них есть такие строки: «Хорошо помню Бобруйскую крепость, где постоянно были расквартированы два пехотных полка — Кутаисский и Имеретинский. Их солдаты носили фуражки-бескозырки типа матросских и короткие кители с красными погонами… Сводный духовой оркестр обоих пехотных полков под управлением опытного капельмейстера Каталюка маршировал во главе воинских частей, проходивших парадным маршем по центральным улицам города в праздничные и табельные дни. Этот оркестр часто услаждал слух горожан своими концертами в городском саду, а также в местном цирке.
Михаил Никитич Каталюк служил в 157-м пехотном Имеретинском полку, который вместе с 158-м Кутаисским в 1893 году был переведен в Бобруйскую крепость. Капельмейстер жил на территории крепости в одном из офицерских домов со своей женой Марией Павловной. Здесь, в Бобруйске, родились их старшие дети (всего было шестеро). Он руководил не только военным оркестром, но и абсолютно безвозмездно тратил силы и время на местный оркестр, который появился в Бобруйске в 1908 году по инициативе местных любителей музыки. Благодарные участники Бобруйского кружка любителей камерной музыки (именно так он именовался) в 1909 году в дар своему руководителю преподнесли изящную серебряную солонку ручной работы с выгравированной надписью и благодарственным письмом».
— Эта красивая серебряная солонка в виде стульчика долго хранилась в нашей семье, — говорит Ирина Михайловна. — Я передала ее в дар Бобруйскому краеведческому музею.
Завершая этот рассказ, хочется добавить, что мы говорили с Ириной Михайловной Никитиной о жизни и истории нашей страны уже не раз, и всегда это было познавательно и интересно. Ирина Михайловна как-то призналась, что ей хочется напрямую пообщаться с нашим президентом.
— Я мечтаю обсудить с ним тему современного образования, — говорит она, — а еще я бы затронула тему школьных музеев и тематических классных кабинетов, например пушкинских, по литературе. Мне кажется, они должны быть в каждой школе! Музейное дело, родная музыка, литература великих русских поэтов и писателей, память о своих предках, о героях, подарившим всем нам мирное небо, — поверьте, настоящее духовное богатство дороже любых материальных ценностей!
