Ровно 70 лет минуло с тех пор, как советский ученый Юрий Валентинович Кнорозов (1922–1999) расшифровал код письменности древней цивилизации майя.
Недавно сидя в гостях, где за ужином собралась большая разношерстная компания, я стала свидетелем одной прелюбопытной беседы. Ее инициатором выступил сильно загорелый молодой человек, только вернувшийся из Египта. Он с жаром заговорил о расшифровке древнеегипетской письменности и о гениальном молодом французе Жане-Франсуа Шампольоне, сумевшем найти к ней ключ.
С удовольствием отметив про себя, что имя французского ученого оказалось хорошо знакомо всем присутствующим, я решила задать вопрос, так сказать в продолжение темы:
— А знает ли кто-то, кем и когда был разгадан секрет письменности индейцев майя?
Ответ был очевиден — о блестящем советском ученом, историке, этнографе Юрии Валентиновиче Кнорозове почти никто не слышал.
Воистину говорят, нет пророка в своем Отечестве!
Меж тем по ту сторону океана, в далекой Мексике его почитают как национального героя, а в городе Мерида рядом с Большим музеем мира майя Ю.В. Кнорозову установлен памятник. Ведь именно он подарил мексиканцам ключ к изучению истории и культуры родной страны.
Надо отметить, что для мировой науки цивилизация индейцев майя долгое время оставалась загадкой. Чтобы заставить заговорить все их величественные пирамиды, требовалось расшифровать, перевести и понять то, что них начертано. Работы по дешифровке письменности майя начались с середины XIX века. Примерно с тех пор в научной среде утвердилось мнение, что письмо майя является иероглифическим, подобно китайскому, т.е. индейцы писали не буквами, а символами, смысл которых может кардинально меняться в зависимости от контекста. Значит без ключа, без живой разговорной или письменной традиции расшифровать иероглиф невозможно.
«Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема», — так под конец жизни написал известный немецкий лингвист П. Шельхас, отчаявшись разгадать код индейцев.
Однако молодой ученый из Ленинграда, выпускник истфака МГУ, младший научный сотрудник Института этнографии Юрий Кнорозов рассуждал иначе: «То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим».
В распоряжении Кнорозова было всего несколько документов, в их числе — копия рукописи XVI века «Сообщение о делах в Юкатане», в которой автор, испанский епископ Диего де Ланда, пытался сопоставить символы языка майя с латинскими буквами, подобранными по созвучию.
Кнорозов провел детальный статистический анализ документа и точно установил, что письмо майя не иероглифическое, а слоговое, что в нем всего 355 знаков и это не алфавит.
На полях замечу, что Шампольону в расшифровке египетских иероглифов помог знаменитый Розеттский камень, содержащий одну и ту же надпись на трех языках, два из них ему были известны. У Кнорозова не было Розеттского камня, оттого задача, стоящая перед ним, была намного труднее.
В 1951 году ученый изложил свои выводы в статье в журнале «Советская этнография», чуть позже в Мексике вышла брошюра о методе позиционной статистики Кнорозова и его дешифровке письма майя, наделавшая много шума. В одночасье у Кнорозова наряду с горячими поклонниками появились и ярые противники. Среди них — англо-американский археолог Эрик Томпсон, много лет посвятивший раскопкам памятников Мексики и Гватемалы, но не преуспевший в разгадке текстов. Не желая признать свое поражение, Томпсон публично объявил дешифровку Кнорозова ошибочной, а его самого — нахальным выскочкой.
Меж тем ключ, придуманный русским ученым, легко открывал все предложенные тексты майя.
В марте 1955 года в Москве в Институте этнографии АН СССР с блеском прошла защита кандидатской диссертации Кнорозова. После недолгих прений научный совет единогласно провозгласил 33-летнего ученого доктором наук, минуя кандидатскую степень.
Приглашенные на защиту журналисты тотчас с восторгом объявили о мировой сенсации.
Да, личный триумф Юрия Кнорозова стал триумфом не только советской, но и всей мировой науки.
Примечательно, что сам герой не любил давать интервью и как мог избегал публичности. Интеллигентный, скромный, экстравагантный, со своими причудами и странностями, Кнорозов не искал высоких должностей и званий. Как и прежде, он оставался научным сотрудником Кунсткамеры, тогда это был филиал Института этнографии, и внезапная слава лишь раздражала его.
Рассказывают забавный случай о том, как однажды Юрий Валентинович встретил приехавших к нему тележурналистов. Надо полагать, их визит помешал его работе, а потому он нарочно по-пиратски завязал бинтом один глаз и в таком виде предстал перед съемочной группой. А еще, говорят, что в число соавторов своих научных работ он регулярно включал любимую сиамскую кошку Асю, утверждая, что именно она подсказала ему то или иное решение.
Со странностями был человек, как все гении.
Про себя он говорил: «Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости скакать по пирамидам». Это был ироничный ответ Э. Томпсону, проведшему десятилетия в полевых экспедициях в странах Центральной Америки. Кнорозов, работая над текстами майя, ни разу туда не ездил.
Долгое время в СССР он считался невыездным. Причиной стала графа в личном деле: с 1941 по 1943 год вместе с матерью и сестрой он находился на оккупированной немцами территории, в городе Южный на Украине. Лишь с приходом Красной армии Кнорозовы сумели перебраться сначала в Воронеж, а потом в Москву, где работал отец, крупный чиновник Наркомата путей сообщения.
Всего в семье Кнорозовых было пятеро детей. Примечательно, что все они впоследствии занялись наукой, двое стали лауреатами Госпремии, трое получили докторскую и кандидатскую степени.
Юрий, самый младший, с детства отличался слабым здоровьем и, будучи признан непригодным для службы в армии, поступил в университет. В 1943 году прерванную войной учебу удалось продолжить.
Именно в университете, прочитав статью немецкого ученого П. Шельхаса, Кнорозов всерьез заинтересовался дешифровкой письма майя, работа над которой продолжалась вплоть до защиты диссертации в 1955 году.
В дальнейшем его научная деятельность не ограничивалась майянистикой. Круг его интересов был невероятно широк — от изучения материальной культуры айнов, древнейшего населения Дальнего Востока, расшифровки древнемонгольских, протоиндийских текстов, а также текстов острова Пасхи до проблем заселения Америки и теории коллектива…
А вот посетить Мексику и Гватемалу Кнорозову удалось лишь в 1990-е. И принимали его там со всей полагающейся торжественностью, как человека-легенду, как подлинного национального героя. В Гватемале, куда он приехал по личному приглашению президента страны, его наградили золотым знаком ордена Кетцаля — высшей наградой государства, в Мексике Кнорозову вручили орден Ацтекского орла — за выдающиеся заслуги перед мексиканским народом. И конечно, в той и в другой стране в программу посещений были включены все мыслимые памятники индейцев майя, по выбору и желанию Кнорозова.
Уже после смерти ученого власти Мексики, где сформировался своеобразный культ Кнорозова, установили ему несколько памятников. Главный стоит рядом с Большим музеем мира майя. На нем он изображен вместе со своей знаменитой кошкой Асей.
Справедливости ради надо сказать, что и в России в 2022-м, в год столетия ученого, на здании Кунсткамеры в Петербурге, где он работал, тоже появилась мемориальная доска…
Что звучит обнадеживающе… Память возвращается
