В земле России лежат незахороненными тысячи и тысячи советских солдат, погибших в годы Великой Отечественной войны. И совершенно не важно, какой была их смерть — героической или в страхе массового отступления. Это наши солдаты. И если говорят, что война закончится лишь тогда, когда будет захоронен последний солдат, то мы рискуем Великую Отечественную не закончить никогда.
Счастливое прошлое
В 1950-70-е годы в СССР популярным направлением патриотического воспитания детей и молодежи была организация отрядов «Красные следопыты». По сути, так и начиналось в стране поисковое движение. И начиналось торжественно, с поддержкой государства, партии, местных органов власти и военных. В первую очередь делалось это для того, чтобы показать: «Никто не забыт, ничто не забыто». Тогда государство еще могло себе это позволить. Тогда же была организована Всесоюзная акция «Летопись Великой Отечественной», проводились совместные походы ветеранов войны и молодежи «по местам боевой славы», или по местам боев, если проще.
Материалы, собранные в походах, использовались при создании комнат боевой славы, Книг Памяти, школьных музеев военно-патриотической направленности. Пионеры выступали инициаторами увековечения памяти героев-земляков в названиях улиц, открытия мемориальных досок, организации помощи ветеранам и семьям погибших воинов. Повсеместно юные патриоты брали на себя заботу о воинских могилах, вели поиск «без вести пропавших воинов», устраивались «Вахты Памяти».
Чтобы не идеализировать прошлое, добавим: нестыковки появились еще при Советском Союзе. Никто не ожидал, что погибших будет обнаружено так много. Не в соответствии с официальной статистикой. Как-то вот так получилось, что официальная советская историография длительное время замалчивала многие страницы Великой Отечественной войны, особенно относящиеся к ее начальному периоду. И даже более того, государство было не заинтересовано открывать завесу тайны над прошлым. Иначе цену многих побед в Великой Отечественной пришлось бы пересмотреть в более конкретных цифрах и данных. В середине 1950-х годов МО СССР сумело уничтожить десятки миллионов первичных учетных документов военкоматов о призыве, мобилизации и прохождении воинской службы рядового и сержантского состава РККА в 1939-1945 годах, оборвав начальные звенья цепочки, по которой можно было проследить движение любого воина от места его жительства до войсковой части на фронте. Тем самым удалось снять для государства финансовые проблемы по выплате многомиллиардных пенсий родственникам погибших и пропавших бойцов. Нет сведений о номере в/ч — нет возможности проверить ее документы и установить, что воин погиб или пропал именно в этой части там-то и там-то. Соответственно, нет оснований требовать от государства пенсию по причине гибели или пропажи воина при исполнении служебных обязанностей. А так — пропал и пропал, кто знает: где и при каких обстоятельствах? Известны случаи, когда и на местах, в военкоматах, уничтожались документы, найденные на местах боев, в том числе последние письма красноармейцев и вкладыши с личными данными из так называемых смертных медальонов. Одним словом, делалось все, чтобы не предавать огласке истинные размеры потерь в живой силе.
Торжество гласности
С приходом «молодого и перспективного» Михаила Горбачева над страной повеяло духом перемен. Ветры, сносящие все и повсюду, появились позже, а пока — только «дух». Не секрет, что и в то время для граждан Советского Союза существовало «официальное мнение», соответствующее генеральной линии партии, и была просто правда, которую умалчивай, не умалчивай, а она все равно даст о себе знать. Поэтому и стал так популярен в народе новый молодой генсек, что как бы первым придумал слово «гласность». Все, скрываемое годами, при нем вышло наружу. Плохо это или хорошо, судить не нам. Но именно тогда в Союзе впервые стали опровергать общепринятую, огромнейшую цифру — 20 миллионов погибших в войне. Говорилось о потерях, чуть ли не в три раза больших. Официальная статистика тогда начала отступление под натиском публикуемой в газетах информации, и в том числе полученной по итогам полевой работы поисковых групп. Они большей частью работали уже по зову сердца, а не «по разнарядке».
В 1988 году произошли два события, которые и оформили «де факто» и «де юре» наличие поискового движения среди тогдашней советской молодежи.
В марте в Калуге прошел первый сбор руководителей поисковых отрядов и групп. Приехали свыше ста человек из многих областей и республик страны. Там, в присутствии представителей Совета Министров СССР, ЦК КПСС и многих других организаций и ведомств, во всеуслышание было заявлено: «На полях бывших сражений забытыми и непогребенными до сих пор лежат останки многих тысяч советских воинов, павших за Родину!». Именно тогда, в марте 1988 года, на Первом Всесоюзном сборе поисковиков, проведенном по инициативе ЦК ВЛКСМ, было принято решение о создании Всесоюзного координационного совета поисковых отрядов. Поисковое движение было признано в стране «де факто».
В декабре того же года в Волгограде прошел Второй Всесоюзный сбор поисковиков и участников движения «Летопись Великой Отечественной», на котором присутствовали уже 500 представителей поисковых отрядов и групп, школьных музеев, ветеранских организаций. Итогом сбора стало решение о создании Ассоциации поисковых объединений (АсПО) СССР, которой и было поручено тогдашним ЦК ВЛКСМ вести работу по увековечению памяти павших защитников Отечества. Это были золотые времена поискового движения. Проводились массовые акции, «Вахты памяти», тогда же вся страна узнала о таких местах, как Мясной Бор под Новгородом, Поле Памяти под Вязьмой или Невский пятачок под Ленинградом.
В 1988-1991 годах большую помощь поисковым отрядам оказывало союзное Министерство обороны, обеспечивая центральные «Вахты памяти» палаточными лагерями, транспортом, питанием, саперными командами, подразделениями почетного караула. Только крупными сводными экспедициями в течение полевого сезона (весна — осень) ежегодно предавались земле останки 20 000–25 000 воинов, тысячи семей «без вести пропавших» узнавали подлинную судьбу их родных и близких. По данным Российского государственного военного архива (РГВА), к 1991 году в СССР насчитывалось 435 поисковых отрядов и групп, объединивших более 15 000 патриотов.
Период распада
Развал СССР отразился и на поисковом движении. Поисковики были предоставлены самим себе. Больше того: в ряде бывших союзных республик движение вообще потеряло смысл, так как с приобретением республиками суверенитета погибшие на их территориях освободители стали «оккупантами». С соответствующим отношением.
Но это если говорить о Прибалтийских республиках, которые русских никогда особенно «своими» и не считали. А вот то, что началось в 1990-е в России, это действительно страшно.
Раньше никому бы и в голову не пришло в качестве объекта заработка использовать солдатские захоронения. Теперь же, когда подросло поколение без «светлых идеалов», возможно было все. И поехали в леса, на места боев, «черные следопыты», названные так в противовес «красным», в поисках оружия, человеческих черепов, фашистских «реликвий». Словом, желанным трофеем становилось все, что можно продать. При этом кости, найденные в раскопах, просто выбрасывались. И если немецкий смертный жетон был желательным трофеем — ведь его можно было продать родственникам, то все, что касалось опознания личности советского солдата, особой ценности не имело.
В Российской Федерации в январе 1993 года был принят Закон «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества». С определенными дополнениями он действует и сейчас. В преамбуле данного Закона говорилось: «… Уважительное отношение к памяти погибших при защите Отечества или его интересов является священным долгом всех граждан». В Законе появилось определение «поисковая работа» и оговаривался порядок ее проведения. Субъектом Закона являлось поисковое «формирование» (группа, отряд, объединение), а проведение «поисковой работы в местах, где велись военные действия, а также вскрытие воинских захоронений в порядке самодеятельной инициативы» — запрещалось. Таким образом, «черное копательство» было запрещено на уровне государственного закона. Но, как обычно бывает, исполнение не всякого закона есть кому контролировать. До сих пор организованные группы официально зарегистрированных поисковиков очень часто обнаруживают на местах боев беспорядочно выкопанные ямы с разбросанными повсюду костями павших красноармейцев. Ни о какой идентификации останков в данном случае речи уже идти не может.
Прогресс не на пользу
В XXI веке пришла еще одна беда, которой не ждали: техническое вооружение для поиска стало не только более удобным, но и общедоступным — сейчас металлодетектор может приобрести каждый желающий. На любой вкус, по вполне доступной цене, любого производителя. Можно сказать, что металлопоиск, или «кладоискательство», превратился в массовое увлечение. А поиск «по войне» — стал одним из его популярных направлений. Итоги выездов можно посмотреть на многих профильных сайтах. И надо заметить, что далеко не все неорганизованные «копатели» действуют на бывших полях боев как варвары. И если вдруг среди металла попадаются останки солдат, далеко не все спешат от них избавиться. Вот здесь и возникает серьезная проблема: что с ними делать дальше? Напомним, такой поиск считается противозаконным.
Официальные поисковые отряды, которые сейчас существуют во многих городах, целью своей деятельности ставят поиск стихийных захоронений и забытых могил павших бойцов. Останки ищут и на местах боев. При обнаружении массовых захоронений или отдельных останков из земли извлекается все до последней косточки. Если есть смертный медальон — это великая находка. Значит, кто-то узнает о судьбе своего деда, пропавшего без вести. Кости раскладываются «покомплектно». На будущем месте захоронения, на памятнике, появятся имена опознанных бойцов. Но для большей части павших защитников Отечества их могила, к сожалению, так и будет «братской», с указанием числа погребенных неизвестных солдат.
Но между «найти» и «перезахоронить» дистанция огромного размера.
Далеко не всегда у местных органов самоуправления, которые и должны заниматься вопросами захоронения и перезахоронения, есть на это деньги. Особенно в глубинке. На живых бы хватило… А сколько у нас по бескрайним просторам забытых «могил под фанерной звездой»?
Вот и получается, что дело нужное, важное, а проблем так много, что решать их еще и решать. И сказать, когда же будет похоронен «последний солдат», — никто не скажет. По меньшей мере потому, что никто этого и не знает — сколько же их еще лежит неприбранными в земле-матушке.
Из обращения к губернатору Московской области от участников круглого стола «Наша Победа, наша История, наша Память» (прошел 17 апреля 2014 года в Москве, в Культурном центре Вооруженных сил РФ им. М.В. Фрунзе):
«По архивным документам на территории Московской области выявлено более 2300 воинских захоронений, из них 757 в дальнейшем были перезахоронены. В настоящее время паспортизировано всего 935 захоронений, судьба более 600 захоронений остается неизвестной.
Мы выражаем обеспокоенность тем, что муниципальные органы власти не уделяют должного внимания восстановлению утраченных воинских захоронений. Особенно плохо эти вопросы решаются на территориях тех районов (Можайский, Волоколамский, Наро-Фоминский, Одинцовский, Клинский, Рузский, Солнечногорский, Истринский, Шаховской и др.), которые были полностью или частично оккупированы.
Так, в Можайском районе из 285 выявленных воинских захоронений паспортизированы, с учетом перезахороненных, всего 79. Судьба 106 воинских захоронений остается неизвестной. В Истринском районе утрачено 69 захоронений, в Наро-Фоминском — 62, в Одинцовском — 53, в Солнечногорском — 50, Клинском — 35, Волоколамском — 26. В этих, ставших неизвестными или просто забытыми, воинских захоронениях покоятся останки воинов, защищавших столицу нашей Родины — Москву. Их имена остаются, в большинстве своем, неизвестны. Также имеют место случаи вандализма, незаконного переноса или ликвидации воинских захоронений и другие противоправные действия. Из-за отсутствия элементарного ухода многие из них находятся в безобразном состоянии. В большинстве районов розыск неизвестных имен воинов вообще не ведется».
