ПроРеутов — Владимир Этуш: за шаг до пропасти

Владимир Этуш: за шаг до пропасти

14.05.2015 в 12:27

3937 0

Автор: Вячеслав Колесников

Владимир Этуш День Победы Знаменитости История Новости Общество Почитать

О драматичных эпизодах своего боевого пути, о ранениях и шутках, о боях и об армейском быте – в эксклюзивном интервью корреспонденту «ПроРеутова» рассказал народный артист СССР Владимир Этуш.

Память о войне Владимир Этуш пронёс через всю жизнь.

Владимир Этуш пошёл добровольцем на фронт в октябре 1941 года. Хотя к началу войны был студентом Щукинского училища и ему полагалась бронь. Да и по документам был на год младше, чем на самом деле.

– Мама нарочно записала новорождённого сына годом позже: придёт время призыва в армию – крепче будет, – рассказывает актёр.

А дальше – окончил курсы военных переводчиков в Ставрополе. На фронте попал в стрелковый полк, воевал на перевалах Кавказа, в горах Кабарды и Осетии, принимал участие в освобождении Ростова-на-Дону, украинских населённых пунктов. В 1943 году, во время боёв на Украине, после тяжёлого ранения получил вторую группу инвалидности и был комиссован.

– Что вас подтолкнуло к такому решению – идти на фронт?

– Сразу после начала войны мы дежурили в училище, тушили бомбы-зажигалки, которые разбрасывали немецкие самолёты. А через две недели всех юношей-студентов отправили на три месяца на оборонные работы под Вязьму – рыть противотанковые рвы. Вернулся я оттуда совсем другим человеком. И, в конце концов, не выдержал. Увидел во время чрезвычайно популярного в то время спектакля «Фельдмаршал Кутузов», в котором мы тоже принимали участие, что зрителей в зале почти нет. Я был потрясён! И понял: стране не до театра. Это тоже стало толчком, чтобы на следующий день я отправился в военкомат.

– Каким было для вас начало войны?

– Совершенно неожиданным. Мы только что окончили первый курс Щукинского училища. В ночь с 21 на 22 июня 1941 года отмечали сдачу сессии, была вечеринка, а в пять утра я возвращался домой. И увидел, как со стороны Манежной площади несётся машина с германским флажком. Так вышло, что я стал невольным свидетелем начала войны, поскольку это была машина посла Германии в Советском Союзе. Он только что вручил меморандум об объявлении войны. Но это я потом узнал, а тогда пришёл домой и спокойно лёг спать, пока в полдень меня не разбудила мама. Она слышала, как по радио выступал Молотов и сказал, что началась война.

– Почему вы решили пойти на курсы военных переводчиков?

– Не знаю, так получилось. Наверное, потому что до войны я занимался немецким и уже немного им владел.

– Как переводчику вам приходилось разговаривать с пленными врагами. Помните первого «своего» пленного?

– Нет, не помню (улыбается). Их не так много было, но были. Хотя, пожалуй, одного пленного всё-таки помню. Мы тогда гнали немцев с Кавказа, а он в одной деревне остался. Ну, не успел убежать. Молодой парень. А я, хотя был переводчиком, я же должен был его и конвоировать. Он всё твердил: «Шиссен зи мир нихт». Значит – не стреляйте меня. Я говорю: хорошо, а что ты будешь делать, если в живых оставим? Это я так провоцировал его. «Я буду работать», – он говорил. С этим пленным я потом долго, в течение дня возился, допрашивал.

Владимиру Этушу пришлось пройти с боями от Ростова до Тбилиси и от Тбилиси до Токмака в Нижнем Запорожье. За это время, говорит фронтовик, он понял, на что способен человек в самых тяжелых условиях.

– Когда переходили через горы недалеко от Эльбруса, наткнулись на довоенную турбазу. Я там прочитал в памятке для туристов, что лучше всего во время восхождения питаться шоколадом. А у нас была только гречневая крупа. Мы приготовили из неё в дорогу лепёшки, но моя порция оказалась в сумке однополчанина. То ли он отстал, то ли я, но лепёшек я даже не попробовал. Зато точно знаю: перевал можно преодолеть не то что без шоколада, но даже на совершенно голодный желудок.

– В одном из интервью вы сказали, что на фронте возненавидели пшёнку...

– (Смеётся.) Дело под Таганрогом было. Мы освободили Приморку, а немцы выстроили укрепления в соседней Вареновке. Обоз с едой отстал, а у нас была только пшённая крупа. И вот утром мы пили чай без сахара и ели пшённую кашу. В обед – суп из пшена, на второе – пшённая каша. И на ужин снова пшённая каша. Так продолжалось месяц. С тех пор пшёнку и ненавижу.

– Правда, что на фронте бойцам помогал юмор?

– А как же! Голодные, полуживые... Но вдруг кто-нибудь расскажет анекдот, раздаётся сдавленный не то кашель, не то смех, и… всё равно вокруг становится легче. А сейчас я уверен, что именно юмор продлевает жизнь.

– А сами любили пошутить, анекдот рассказать?

– Не помню, шутил ли я сам. Но был восприимчив к смешному. Например, у нас на курсах военных переводчиков учился Бродский, в будущем знаменитый искусствовед, профессор ГИТИСа, и был с ним напарник Гефтер из города Горького. Так вот этот Гефтер был простоват, но обладал чувством юмора, которое его и погубило. Дело в том, что по заданию начальства Бродский взялся рисовать огромный портрет Сталина. И чтобы «правильно разводить белила», он каждый день просил у начальства литр молока. А поскольку для портрета товарища Сталина не жалели ничего, то начальство не противилось. Это молоко ребята, само собой, выпивали. Всё шло хорошо, но когда сломался деревянный подрамник и Бродский заявил, что для его склейки необходим килограмм творога, тут уже Гефтер не выдержал – упал на землю и чуть не умер со смеху. Начальство насторожилось, провело расследование и… посадило ребят на гауптвахту. Там мы с ними и встретились.

– То есть вы в это время тоже на гауптвахте были?

– Тоже по неосторожности попал. Наша учебная рота жила в селе, а на учёбу мы ходили в бывший санаторий. Четыре километра туда, четыре обратно. Раз в неделю у роты был выходной, и она оставалась в селе. А дневальные должны были приносить обед из бывшего санатория. Делалось это так. Один человек в правой руке тащил мешок с хлебом, а левой держал тяжеленный бачок с кашей. Напарник правой рукой держал бачок, а в левой нёс ведро с супом. Получалось, что на компот рук уже не хватало. Поэтому была договорённость с ротой, что дневальные будут съедать компот на месте – ведро на двоих. И вот однажды за этим процессом нас и застал политрук. Оправдываться не имело смысла. Покорно отправились на гауптвахту…

– Что особенно запомнилось из боёв за Кавказ?

– Для меня это были самые трудные дни войны. Там я понял, что человеческий организм способен на очень многое. Мы всё время недосыпали. Помню, идём как-то ночью по узкому карнизу скалы. Дождь, на мне плащ-палатка, которая от воды и мороза совсем задубела. Стараюсь не заснуть, внимательно смотрю на маячащую впереди спину. И всё равно отключился. Очнулся лишь оттого, что спина впереди исчезла... Колонна свернула в сторону, а я, полусонный, продолжал идти в прежнем направлении. Не проснись я в ту секунду, упал бы в пропасть.

Воспоминаний много, они сильные, яркие. Представьте себе: не отвоевав Сталинграда, немцы испугались, что мы отрежем их от Кавказа, и начали отступать. Они отступают, а мы их гоним. На рассвете мы заняли село, которое долгое время находилось под немцами. На крыльцо своего дома вышла какая-то бабка, и я к ней подошёл, попросил попить – мы ведь всю ночь шли, жажда мучила. Бабка так изумилась, что я не немец, что только воскликнула: «Миленький ты мой!». Потом поплевала на свой платок и протёрла моё чёрное от копоти лицо. Вот что тут, казалось бы, такого? А я не могу об этом спокойно говорить.

До сих пор помню ощущение тяжести в ногах. Я воевал на юге, там чернозём, и после дождя ноги становились вдвое, если не втрое тяжелее…

– А какие-то другие воспоминания о Кавказе остались?

– Когда мы перешли на другую сторону Кавказского хребта, спустились в Тбилиси. Очень хорошо помню мои ощущения. Родственница известного тогда актёра Рубена Николаевича Симонова была эвакуирована в Тбилиси, я хотел её повидать. Она работала в какой-то конторе... А Тбилиси производил впечатление… нельзя сказать, что мирно живущего города, но, тем не менее, жизнь там шла. Даже пиво совершенно свободно продавалось. Помню, грузин поставил мне кружку, но не долил. Я жду, как положено. Грузин спрашивает: отчего не пьёшь? Я говорю: но как же, здесь полкружки! А он говорит: возьми две кружки, у тебя и будет целая! (Смеётся.)

– Как считаете, война оставила след в вашей душе?

– Конечно. Мне ведь на фронте пришлось побывать в жутких переделках. Меня часто спрашивают: было ли мне страшно? И я неизменно отвечаю: на войне тебе постоянно трудно и страшно, но этот страх становится образом жизни. Но, несмотря ни на что, и тогда люди умели и хотели смеяться. Всякие случаи бывали – и драматичные, и смешные. Они касались и боёв, и армейского быта. Человек везде остаётся человеком.

– Когда для вас закончилась война?

– В октябре 1943 года под Токмаком, село Жовтневое в Запорожской области, был тяжело ранен: разрывная пуля – в левое бедро. После госпиталя получил вторую группу инвалидности и был комиссован. Полгода я тогда пролежал по госпиталям. А в 1944-м демобилизовался. Помню, за мной в Урюпинск приехала мама и повезла в Москву. От Курского вокзала до Яузских ворот, где мы тогда жили, пошли пешком. По дороге рана открылась, пошла кровь и осколки кости. В течение года я потом долечивался в московском госпитале. Но мне это не помешало потом вернуться в Вахтанговский театр.

Опыт, приобретённый на фронте, пригодился Владимиру Абрамовичу и в кино. Например, играя знаменитого «товарища Саахова» в «Кавказской пленнице», он специально говорил с акцентом, в котором узнавался и грузинский, и армянский, и азербайджанский. А подслушал он его на войне, у друзей-однополчан, ведь формировалась его часть на Северном Кавказе. Там, где и начинались для старшего лейтенанта Этуша тяжёлые дороги Великой Отечественной...

ИЗ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ К ОРДЕНУ КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ

«В боях за социалистическую Родину против немецких оккупантов показал себя смелым и решительным командиром. В наступательных боях в районе МОСПИНО 7.09.1943 г. тов. ЭТУШ был послан командованием полка на помощь в батальон, имевший сложную обстановку в выполнении поставленной боевой задачи. Тов. ЭТУШ бесстрашно, не щадя своей жизни, воодушевляя бойцов, смело повёл роту на врага и умелым манёвром выбил противника из района ГОРОДОК. Противник потерял при этом до 30 солдат и офицеров и 1 ручной пулемёт.

15.09.1943 г., наступая на районный центр КУЙБЫШЕВО, лично с группой бойцов первым ворвался в село и в уличных боях уничтожил 8 солдат и офицеров противника. За мужество и смелость в боях удостоен правительственной награды – ордена «КРАСНАЯ ЗВЕЗДА».

Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны, «За заслуги перед Отечеством» IV, III и II степеней, несколькими медалями. В 1945 году окончил Театральное училище имени Щукина. С этого же года и по сей день является актёром Театра имени Евгения Вахтангова.

Всесоюзную славу и любовь зрителей Владимиру Этушу принесли его роли в кино. Дебютировал в 1953 году в роли Сеида-Али в фильме «Адмирал Ушаков». Среди лучших работ Владимира Этуша – Мартини («Овод», 1955), Мамедов («Время летних отпусков», 1961), Калоев («Председатель», 1964), Саахов («Кавказская пленница», 1967), Король и Трактирщик («Старая, старая сказка», 1969), инженер Брунс («Двенадцать стульев», 1971), Пьетро («Тень», 1972), Карабас-Барабас («Приключения Буратино», 1975), Бабадул («Дюма на Кавказе», 1980).

В 1971 году Владимиру Этушу было присвоено звание Народного артиста РСФСР, а в 1984-м – Народного артиста СССР. Лауреат премии «Кумир» в номинации «За высокое служение искусству» (2000). Лауреат Государственной премии России (2002). Лауреат премии «Звезда Театрала».