В одном из своих последних выступлений президент Украины В. Зеленский, комментируя события на Донбассе, заявил, что России предстоит вспомнить и крепко выучить слова «контрибуция» и «репарации». Что ж, давайте последуем его совету — вспомним и выучим. Только будет ли рад этому сам господин Зеленский?
Начнём, как и положено, с определения, а так как оба термина связаны с войной и платежами, разберёмся, чем они отличаются.
Итак, контрибуция… В Большой российской энциклопедии это слово (от лат. сontribuo — собирать) определяется как принудительные денежные и натуральные поборы с населения, производимые неприятелем на захваченной им в ходе войны территории, а также денежные суммы, выплачиваемые побеждённой страной после окончания войны. Во всех войнах, во все времена контрибуция практиковалась очень широко и рассматривалась как безусловное право победителя.
Возьмём понятный для нас пример: Золотая Орда, захватив русские княжества (XIII–XV века), стала грабить местное население, а затем, заключив мир, собирала с покорённых земель дань в денежной и натуральной форме (скот, продовольствие, невольники). Таким образом, Орда получала контрибуцию, основываясь на простом факте победы, независимо от виновности или невиновности побеждённого.
Сам термин «контрибуция» появился много позже: в дипломатические и юридические документы он вошёл лишь в конце XVIII века, подтверждая обязательство побеждённого платить за неудачу в войне. (Сомнительно, что это понравится г. Зеленскому.)
Оговариваемая сумма платежа обычно превышала военные расходы победителя — иначе зачем воевать? Так, Наполеон Бонапарт все свои завоевания оканчивал подписанием мирного договора с обязательным условием оплаты контрибуции. Если суммировать всё, побеждённые европейские монархи выплатили ему порядка 500 млн франков. Однако в 1815 году, после его поражения при Ватерлоо, союзники по антинаполеоновской коалиции в свою очередь наложили на Францию контрибуцию в размере 700 млн франков. Заметим, что Александр I в качестве жеста доброй воли от своих претензий на французскую компенсацию отказался. Хотя на такое великодушие мало кто способен.
К примеру, когда в 1871 году Франция вновь оказалась проигравшей стороной в войне с Пруссией, канцлер Отто фон Бисмарк, не склонный к великодушию, вменил французам огромный «счёт» в размере 5 млрд золотых франков, а в качестве гаранта оплаты долга в некоторых частях Франции оставил немецкие войска. Разумеется, военная контрибуция обернулась тотальным обнищанием населения, по стране прокатились голодные бунты, а в Париже вновь вспыхнула революция. О той послевоенной Франции: нищей, голодной, униженной — с документальной точностью, очень пронзительно рассказывает в своих новеллах Ги де Мопассан. Но... как бы классик не клеймил войну и её последствия, в конце XIX столетия слово «контрибуция» в международной практике ещё сохраняется и считается вполне нормальным, цивилизованным способом компенсации военных побед.
Другой термин «репарации» (от лат. reperatio — восстановление), который нам надлежит вспомнить по совету В. Зеленского, в БРЭ определяется как форма материальной ответственности государства за ущерб, причинённый другому государству в результате войны или иного международного правонарушения. В отличие от контрибуции, репарации предусматривают не полное, а частичное возмещение ущерба в денежном выражении, в виде товаров или услуг. Однако и в том, и в другом случае ключевым условием является военная победа.
Впервые этот термин номинировался в 1919 году в Версальском мирном договоре, согласно которому страны-победительницы обязали поверженную Германию выплатить репарации всем пострадавшим в ходе войны государствам. Сумма репараций была просто немыслима — 269 млрд золотых марок в виде денег, материальных ценностей и содержания армий, и по сути мало отличалась от контрибуции. Хотя под влиянием прогрессивной общественности контрибуция была исключена из международного правового поля, оказалось, что это лишь формально. К слову, Россия в дележе тогда не участвовала и снова отказалась от получения своей доли компенсаций. Зато Франция, помня 1871 год, постаралась выжать из Германии всё до последнего пфеннига. Теперь ни для кого не секрет, что именно безудержная алчность стран Антанты привела к власти национал-социалистов. В 1933 году, не успев даже занять президентский пост, Гитлер тотчас отказался исполнять репарационные платежи. Любопытно, что после падения Третьего рейха правительство Германии возобновило выплату компенсаций — последний транш был перечислен в 2010 году.
Мир вновь заговорил о репарациях в феврале 1945 году, на Крымской конференции. В Ялте встретились главы СССР, США и Великобритании, чья грядущая победа в войне была очевидна для всех. Тогда СССР, понёсший наибольшие потери, сознательно пошёл на их частичное погашение — в размере, посильном для побеждённых стран. Кроме того, по инициативе Советского Союза был установлен принцип уплаты репараций натурой, то есть наличным имуществом, станками, оборудованием и продукцией своей промышленности… Опять-таки для того, чтобы не удушить экономику побеждённых государств навязанными кредитами. Разумность этих принципов, впоследствии закреплённых в международном праве, была подтверждена на практике: репарационные поставки не помешали восстановлению промышленности Германии, Венгрии, Италии, Финляндии и Румынии.
Однако последующий военный опыт XX века: война в Корее, во Вьетнаме, на Кубе, в Алжире, индо-пакистанские и прочие войны — ясно показали, что международное право бессильно оказать сколь-нибудь заметное влияние на формирование справедливых принципов репараций, да и на само существование этого понятия вообще.
Вспомним, что после поражения в войне с Вьетнамом США отказались даже говорить о репарациях, ссылаясь на всё то же международное право, но по сути — на право сильного. Да, именно это право сильного составляет стержень международного правового законодательства. Ловкие юристы трактуют нормативные законодательные акты выборочно, исходя из сложившейся конъюнктуры, тасуют их, точно игральные карты, а потому одним достаются тузы и джокеры, а другим — ничего.
В этой связи хочется задать вопрос: почему, допустим, Франция не вспомнила о репарациях, выведя свои войска из Алжира? А также какие санкции были наложены на Турцию после захвата Северного Кипра? И на США после захвата Ирака и бомбардировок Белграда? Ответ очевиден. Так стоит ли уповать на международное право при его полной недееспособности? Стоит ли вспоминать о репарациях, о которых все давно забыли. Тем более что для их получения необходимо как минимум победить.
Мария Очаковская
