В сентябре Реутов отметит свой очередной день рождения. К этому любимому всеми горожанами празднику газета «ПроРеутов» готовит специальный выпуск, в котором расскажет о земляках из числа тех, чья судьба и текущая деятельность привлекают общественное внимание и интерес. По мере готовности статьи будут размещаться на сайте proreutov.ru. Сегодня – первый материал под рубрикой «Люди нашего города».
За плечами ветерана боевых действий старшего прапорщика Алексея Юпаткина не одна, а множество военных операций: сначала ему довелось пройти Нагорный Карабах, потом были командировки на Северный Кавказ в ходе Первой и Второй чеченских кампаний, а в 2022 году, в рамках частичной мобилизации, в свои 57 лет он попал сначала в Белоруссию, а потом и «за ленточку». За время службы на СВО дважды приезжал домой в краткосрочный отпуск, а в этом году после ранения вернулся в Реутов окончательно.
Председатель городского Совета ветеранов Валерий Нечай про Алексея Юпаткина говорит так:
— Он в нашем Совете ветеранов уже много лет, рассказывать о себе особо не любит, но повидал многое, несколько раз был ранен в Чечне — ездил туда с ОМОНом. Кстати, когда я узнал, что он на СВО, даже не удивился: Алексей от трудностей никогда не бегал. А ещё, если что-то попросишь или поручишь ему, всё сделает обязательно!
В разговоре с Алексеем Владимировичем выяснилось, что профессия у него больше мирная: спасать, помогать, лечить — он — санинструктор-спасатель.
Родился на Орловщине, отца, который погиб лейтенантом, поскольку был сапёром, почти не помнит. Воспитал его отчим — старшина из отцовской роты, за него мама потом вышла замуж, и вся семья переехала в Москву.
Жили в самом центре столицы, в коммунальной квартире. И именно в ней, помогая шести соседским старикам, Алексей научился делать первые медпроцедуры. Потом была срочная армейская служба под Красноярском — служил медбратом в частях радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) Забайкальского военного округа. После армии вернулся в Москву, хотел выучиться в вузе МВД на юриста, но сразу поступить не получилось. Устроился работать в Медведково, был в своей организации комсоргом на освобождённой основе. По комсомольской линии с учётом армейского прошлого в конце 1980-х получил путёвку в один из самых первых региональных специализированных отрядов при Главке внутренних дел Подмосковья (МЧС в те времена ещё не было).
— Поскольку в институт не поступил, был зачислен в региональный специализированный отряд (РСО) Управления гражданской противопожарной службы ГУВД Московской области, — рассказывает Алексей Владимирович.
По его словам, один из восьми специализированных отрядов столичного региона, появившийся на закате Советского Союза, базировался как раз в Реутове.
— Вслед за нашими спецотрядами в ГУВД стали формироваться различные отряды спецназа: ОМОНы, СОБРы и т.д., а раньше их просто не было.
По словам Юпаткина, в специализированном отряде он работал сначала в должности санинструктора, кроме этого, в отряд набрали альпинистов, водолазов и других специалистов, имеющих особую подготовку.
— В общем, военных вузов я не заканчивал — выходец из РСО, начиная с 1989 года, — уточнил Алексей Владимирович.
— А как же Вы попали в горячие точки?
— Медбрат при выполнении боевых задач положен в любой роте. Кроме этого, поскольку в армии я служил в частях РХБЗ, у меня, помимо должности санинструктора, есть ещё одна специализация — радиоционная, химическая и биологическая защита. В РСО, кстати, у многих было сразу несколько специальностей. А в 1992 году я прошёл дополнительное обучение в НИИ скорой помощи имени Н.В. Склифосовского и стал парамедиком — медицинским специалистом, обладающим навыками оказания экстренной помощи. Вообще-то, должен был получить там и диплом фельдшера, но с учёбы меня выдернули — направили в Нагорный Карабах, там оставались армейские склады, ещё с советских времён, вот тут и понадобилась моя армейская квалификация инструктора РХБЗ.
— То есть у вас в региональном спецотряде было несколько квалификаций?
— Да. Первая — медицинская, ещё одна — химзащита, немного занимался альпинизмом, в отряде очень ценились люди с несколькими специальностями.
По слова Алексея Юпаткина, обычные бойцы в военных и специализированных подразделениях были всегда, а вот обученных людей по отдельным профилям (сапёры, «химики», водолазы, медики) не хватало, их и стали командировать к разным не только аварийно-спасательным, но и военным подразделениям.
— После Карабаха, когда началась Первая чеченская война, я поехал на Северный Кавказ с сергиево-посадским ОМОНом, а до этого познакомился с его командиром в главке. Кто-то из специалистов нашего отряда ездил в командировки с щёлковским ОМОНом. Выезды в Чечню были по три месяца, по полгода, иногда толком отдыхать не получалось. В Реутове в родном РСО ребята шутили, что скоро забудут, как я выгляжу.
— Без приключений обошлось у Вас в Первую чеченскую?
— Почти… В 1995 году на фугасе с товарищем я всё-таки подорвался, но удачно, — говорит Алексей Владимирович. — «Чехи» (так мы противника называли) устроили на нас засаду, когда мы за водой поехали. Думаю, им наша машина пожарной расцветки очень нужна была. Короче, в «зелёнке» они на нас напали, до ближайшего блок-поста нам либо через их засаду прорываться надо было, либо в объезд, по минному полю. Мы выбрали второе, почти все мины проскочили, но метров за 100 до поста всё-таки взорвались. Меня из машины через окно выкинуло, отделался контузией, потом заикался. Если бы не это, думаю, выучился бы ещё и на сапёра, но после контузии какой из меня сапёр — руки дрожат.
В 2000 году, уже во Вторую чеченскую, снова была командировка на Северный Кавказ.
— В марте 2000 года нашу колонну разбили, погибли парни и командир Сергиево-Посадского ОМОНа — золотой человек. А я тогда получил второе серьёзное ранение — по мне из РПГ (ручной гранатомёт. — Прим. ред.) долбанули, когда я ранеными занимался, но промазали. В итоге меня землёй засыпало, осколки прилетели в руку, ногу, в голову, потом трепанацию черепа в госпитале делали.
— Это была Ваша последняя командировка на Кавказ?
— В 2001 была и другая — в Дагестан, на границу с Чечнёй… Мы стояли в предгорье — караулили брод, чтобы не прорвались бандиты. Не прорвались… Видимо, поняли, что их ждут…
— Что было после всех ваших командировок на Кавказ? Вернулись в Реутов, в свой РСО?
— Вернулся, но началась реорганизация в отряде. Я переводом хотел в Сергиев Посад попасть, из-за проблем со здоровьем не вышло, взяли в пожарную охрану Москвы на фельдшерскую должность командира отделения. А жил я тогда уже в Реутове: в 2001 году мне по линии Совета ветеранов дали квартиру за заслуги в Чечне. Предлагали, правда, сначала орден, но потом сказали, что можно выбирать — либо награда, либо жильё. Жена выбрала жильё, конечно (улыбается). Сказала, что медалей дома уже целая коробка, а вот жильё не помешает.
В 2022, когда началась СВО, Алексею Юпаткину было 57 лет. Он знал, что со своей медицинской должностью находится в армейском резерве. В период частичной мобилизации ему действительно позвонили, но по месту старой прописки — из московского военкомата, туда он и явился.
— Так по мобилизации и попал на СВО. Сначала мы проходили боевое слаживание, а потом, через полтора месяца, — в три прыжка под Луганск, а дальше на «передок», по Купянскому направлению...
— Алексей Владимирович, Вы на своём веку видели много военных операций. Можете сказать, где лично Вам было сложнее: в Чечне или на СВО?
— На СВО война подлее. В Чечне мы хоть в лицо своего противника видели, а здесь — дроны, сбросы, импортные гаубицы «Три топора»: бьют издалека, врага и не видно… По сути, против нас в зоне СВО используют оружие со всего мира, часто самое изощрённое — уж очень много увечий они человеку наносят. Ранения у многих ребят были по конечностям, поэтому и ампутаций много. Насмотрелся я на всё это, когда парней с «передка» эвакуировал. А в октябре 2023 года сам попал под раздачу — получил ранение, на левой ноге сустав разбило, плюс осколок в лицо прилетел. Если бы не хотьковская броня, спасибо за её качество нашим землякам, мы бы с вами сейчас не разговаривали… Молодцы хотьковцы, очень хорошую защиту делают — она много жизней спасла.
Получив ранение, Алексей Юпаткин попал в госпиталь на Белгородчине, через 10 дней после лечения вернулся на передовую, в штурмовики, но хромал сильно… В феврале 2024 года его по ранению списали из действующих участников СВО.
— И чем же Вы занимаетесь после своей демобилизации?
— Если посчитать годы службы: в МВД и МЧС плюс СВО, — получится 32 года. Решил отдохнуть немного, всё-таки уже 60… Правда, пока не сильно у меня это получается: помогаю своим ребятам, которые после СВО разбираются со своими ранениями. Как раз перед встречей с вами возил сослуживца по врачам, сегодня его положили на операцию. Передовая хоть и позади, боевое братство не только в окопах — это на всю жизнь. У меня как у медбрата очень много «братишек», с которыми я всегда на связи.
— Мы слегка коснулись темы ваших наград… Какая из той коробки с медалями, про которую Ваша жена говорила, для Вас самая ценная?
— Если честно, никакая! Самая дорогая награда — то, что я живой остался! Планы на будущее тоже самые простые: жить и быть полезным окружающим меня людям. В Совете ветеранов, например, могу быть полезным, считаю, что сейчас как можно больше внимания нужно уделять нашим мальчишкам, которые станут защитниками Родины.
— А чему, по-вашему, их обязательно стоит научить, помимо любви к Родине?
— Думаю, навыкам оказания первой медицинской помощи. Это всегда пригодится, не только в ходе боевых действий, которые, я очень надеюсь, в скором времени завершатся.
Фото из личного архива Алексея Юпаткина.
