В авиамодельном кружке «Крылья», на улице Комсомольской, 5А, пахнет деревом и клеем. На стеллажах выстроились модели разных лет и категорий, а вдалеке лежит точная копия первой модели Артема Тарасова. На стене у входа висит рисунок из фильма, для съемок которого здесь когда-то брали реквизит.

— Артем Александрович, с чего для вас начался путь в авиамоделизм?

— В 5 лет я заболел ангиной, остался дома с бабушкой. Она включила телевизор, а там передавали передачу про советский авиамоделизм. Меня это зацепило, хотя температура была под 40. Когда бабушка вернулась из магазина, я заявил: «Идем в «Детский мир» покупать авиамодель!». Так и пошли, с температурой. Это была та самая модель, что теперь лежит у меня на столе. Потом был пионерлагерь «Радуга», кружок Владимира Николаевича Киселева, он-то и зажег во мне эту искру. А затем занятия со мной продолжили Николай Григорьевич Александров, Юрий Николаевич Жолобов и другие наставники. Благодаря хорошим учителям и тому, что я буквально жил авиамоделированием, к 12 годам у меня уже был третий спортивный разряд.

— А как продолжалась ваша авиамодельная карьера?

— С перерывами. В первый раз я завязал в 1990-е, когда все, в том числе авиамоделирование разваливалось. Но тогда же в страну хлынули радиоуправляемые модели, в Советском Союзе их было невозможно приобрести. Поэтому в 1996-м я купил свою первую корейскую аппаратуру — и вернулся в спорт. Потом опять ушел — не хватало времени на авиамоделизм. И опять вернулся — в 2005-м. Друзья вручили мне модель со словами: «Полетели, тебя не хватает». Тогда мы стояли у истоков нового для России класса — радиоуправляемых планеров.

— А в чем отличие модели самолета от модели планера?

— Планер — это высший пилотаж. У самолета ты дал газ и полетел, всегда можно уйти на второй круг. А у планера мотора нет, ошибся — и все. Это постоянный поиск потоков воздуха, умение читать погоду и ветер. Настоящий планерист по колебанию листвы понимает, где поднимается поток. На соревнованиях нужно не только продержаться в воздухе, но и с ювелирной точностью посадить модель в круг диаметром несколько сантиметров.

— Да, разница существенная. Но тем не менее вы вновь ушли из моделизма и снова вернулись…

— В третий раз я вернулся к авиамоделизму уже в ковидное время — ушел из жизни предыдущий руководитель кружка, Юрий Николаевич Жолобов. Товарищи по клубу попросили меня заняться «Крыльями», потому что я живу ближе всех. Так по совместительству с основной работой я и стал преподавателем.

— Сложно учить детей авиамоделизму?

— Непросто. Сейчас к тому же сильно упал уровень технического образования в школах. Если раньше мы брали второклассников, которые уже могли пилить и строгать, сейчас четвероклассник зачастую не умеет работать с линейкой и карандашом. Приходится начинать с нуля: учить читать чертежи, размечать, пилить… Но некоторые ребята втягиваются. И те, кто у меня занимается, уже смело могут идти в профессиональный колледж — руками работать они умеют.

— А еще какие-то трудности?

— Основная проблема — отсутствие постоянного места для полетов. Раньше мы летали на футбольном стадионе, но сейчас его перестроили. Мы нашли один пустырь, пригодный для полетов, но он далеко и регулярно туда ездить не получается. Поэтому надеемся, что удастся договориться о возможности летать на футбольном поле в перерывах между тренировками. Ребята всю зиму строят модели, а потом им негде летать — это демотивирует, это как уроки химии без опытов.

— Сейчас многие в авиамоделях перешли на электрические двигатели. Но в вашем клубе, как я вижу, от традиций не отступают.

— Да, мы одни из последних, кто еще серьезно занимается моделями с двигателями внутреннего сгорания. Аналоговые двигатели гораздо интереснее для ребят и для нас. К тому же летать на топливе гораздо дешевле, чем на электричестве.

— Помимо авиамоделизма вы занимаетесь полетами на параплане. Что вас влечет в небо?

— Мне нравится то, что это спорт. А он заставляет постоянно работать над собой. Сегодня ты первый, завтра — последний, и нужно постоянно тренироваться, анализировать свои полеты, работать над ошибками. Еще один плюс полетов на парапланах — это путешествия. За 11 лет парапланеризма я увидел больше разных и прекрасных мест мира, чем за предыдущие 30 лет: Гималаи, горную систему Тянь-Шань, хребты Кавказа. Это невероятная красота, но и риск. В горах, если сядешь в ущелье, выбраться практически невозможно. Поэтому предпочитаю летать на соревнованиях, там о твоей безопасности думают организаторы: метеорологи поминутно отслеживают погоду, спасатели дежурят на старте, а если приземлился не там, за тобой пришлют экспедицию.

— Кружок «Крылья» существует в эпоху дронов и цифровых развлечений. В чем секрет его выживания?

— Мы держимся на энтузиазме, но держимся неплохо. Недавно нам подарили станок с ЧПУ, ребята его осваивают. Однако правило одно: сначала делаешь деталь руками, напильником, чтобы прочувствовать материал, и только потом работаешь на станке. Работающие на предприятиях друзья жалуются мне, что приходят молодые специалисты, которые не умеют пользоваться штангенциркулем, а наши выпускники умеют. И в этом наша главная миссия — растить людей, которые смогут строить будущее.