Мы с размахом отметили 70-летие победы в Великой Отечественной войне. Но 9 мая 1945 года Вторая мировая война не закончилась. Август 45-го насыщен памятными датами: 8-го числа СССР во исполнение союзнических обязательств объявил войну Японии, а уже 20-го капитулировала миллионная Квантунская армия. 11 августа началась Южно-Сахалинская операция, 18-го — Курильская десантная операция. Ещё один факт: 6 и 9 августа американцы сбросили атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки. В те горячие дни реутовчанин Иван Леонтьевич Житаев сражался в рядах 51-й тяжёлой миномётной бригады 5-й армии 1-го Дальневосточного фронта. Ему слово.
Путь воина: начало
— На фронт я был призван в 1943 году. Нас хотели отправить на запад, но в итоге отправили на Дальний Восток. Восемнадцать дней ехали. Зачислили в миномётный полк, через полгода мне присвоили звание ефрейтора. А за два месяца до начала войны с Японией дали 160-мм миномёты и развернули полк в бригаду.
«Бусидо» по-русски
— Пока учились, миномёты таскали на себе. Там гористая местность, земля — сплошной гравий. Кирка ломалась, а надо окопаться на огневой позиции. Кормили, конечно, слабовато — хлеба мало, бульон из фасоли, четыре куска пиленого сахара. От цинги давали сосновый отвар. Уставали до такой степени, что за десятиминутный перерыв успевали заснуть. Даже так было: построение, и ты, встав в строй, тут же от голода засыпаешь стоя и спишь до тех пор, пока не выкрикнут твоё имя. Товарищ локтем в бок подпихивает, «просыпаешься», шаг вперёд, выкрикиваешь: «Я!» — и снова в строй, стоишь шатаешься. Как-то, уже во время боевых действий, после отбоя мы заснули прямо на земле, мокрой от дождя. Ночью снова шёл дождь, и на рассвете мы проснулись лёжа по грудь в воде, но даже это не могло разбудить бойцов.
Вообще, дисциплина была строжайшая. Когда возвращался из караула, сдавал противогаз и карабин в пирамиду, которая стояла в огромном ангаре. И ты должен был помнить номера противогаза и карабина — в какой пирамиде стоит. Рапортуешь дежурному о сданном оружии, подходишь чётко, по-военному. Собьёшься с шага, команда: «Кругом марш!» — и повторно подходишь. За физической подготовкой тоже очень следили. Я подтягиваться не умел, так меня и других таких же в час отбоя оставляли тренироваться на час, на два — пока не научишься.
«Ниндзя» — не как в кино
— Бывали и забавные случаи. Я стоял в карауле у старой церкви, внутри неё был оружейный склад. Команда была — охранять склад, надо было обходить его кругом. И не менее чем за пять метров от стены: японцы ни перед чем не останавливались, бывали случаи, что ночью пробирались незамеченными, кидали с крыши петлю на шею часовому — и готово. И вот я на часах, смотрю — кто-то идёт впереди и курит. Я кричу: «Кто идёт?». Молчат. Кричу, как положено, предупреждение: «Стой, стрелять буду!». Не останавливаются. Я давай из карабина палить. Ко мне мгновенно бегут из караульной: «Прекратить огонь!». Оказывается, то, что я принял за огоньки сигарет, были вспышки светлячков, которые водятся на Дальнем Востоке, а я таких раньше не видел никогда.
Вообще, и в 43-м, и в 44-м японцы часто совершали провокации. Постреливали. Нарушали ночью границу — придут, столб пограничный выкопают и перенесут вглубь нашей территории. Но был приказ не отвечать. Мы терпели.
Русские против самураев
— А бойцы, которые прибыли с германского фронта, не сравнивали, кто жёстче в бою — немцы или японцы?
— «Западники» (ветераны войны с фашистской Германией. — М.Г.) нас щадили. Шли в бой первыми, нас, необстрелянных, старались без нужды не использовать. Но у меня, как и у многих, на войне погибли два брата. Мы все хотели отомстить. Соревновались с «западниками» в бою. Они говорили, что там, на западе, бои были более масштабные. Но и у нас бои были жуткие. Море разбитой техники. На передовую едешь — всюду погибшие. Запомнилось: едем, а у дороги лежит мёртвый офицер — на левом боку, рука застыла на кобуре нагана, когда он доставал оружие. В этот момент и убили.
Среди японцев было множество смертников. Внушили им смерть за императора, и бог им там какой-то на том свете награду за это должен дать — совсем как современные исламские шахиды. До объявления капитуляции они вообще не сдавались. Либо харакири делали, либо взрывали себя. Если взяли всё-таки в плен и даже руки связали, всё равно, чуть зазеваешься, он головой бросается на угол кузова машины, например, — и убивает себя.
Раз мы их полк разгромили, входим на его позиции, а из двухсот человек японцев осталось всего двадцать. Остальные сто восемьдесят сделали себе харакири.
Японцы были мастера маскировки. Обвязывали себя гранатами и закапывались прямо в ямы на дороге, да так незаметно, что машина идёт, в метре перед ней никого нет, и вдруг раз — на воздух! Или идёшь в сопках, вроде горная стена прикрывает, никого нет, проходишь её, а у тебя в тылу из-за этой фальшивой стены противник сыплется. Как-то раз чуть не окружили они нас. Ну, и трудолюбие у них заметное.
— Немцы тоже славятся трудолюбием…
— Да, но у немца звонок на обед — и он всё бросил, пошёл, такой порядок. А японцы, я видел, день и ночь таскали камень на гору для дотов, без отдыха, без перерывов. Но и наши не хуже. Например, когда машины шли на передовую, чтобы колонну противник не заметил, дороги за день обсаживали с двух сторон деревьями, привозили их откуда-то. Машины шли в темноте с потушенными фарами, за ведущим колонны. Фары закрывали тёмным пергаментом.
Пепел Хиросимы
— Недавно, в начале августа, весь мир снова вспоминал о жертвах атомных бомб, которые американцы сбросили на японские города 70 лет назад. Это событие тогда как-то повлияло на действия наших частей?
— Политрук сообщил нам о бомбардировке. Говорили, что Трумэн предупреждал о ней Сталина. Но о чём речь, мы до конца не понимали. Рассказывали, что сверхмощная бомба, а что это такое на самом деле, я узнал только потом. Нам говорили: «Не бойтесь ничего, по Курилам пойдём на танках. Победа будет за нами! Ни шагу назад!». Отступление — у нас даже понятия, мысли такой не было. Мы шли лавиной, танки у них были старенькие, давили их, как коробки. И только вперёд! Так нас воспитали. Я в те дни думал: война, значит война, а погибну, значит погибну. И всё. А бомбардировка бессмысленная — перед нами стояла миллионная Квантунская армия, а они бомбили мирные города где-то за сотни километров.
О братьях навек
— Китайцы нам помогали. Встречали с портретами Сталина в руках и со словами «капитан шан го», то есть «отличный». Показывали при этом большой палец вверх — «во!». Указывали нам переодевшихся в гражданское японских солдат. Китайские дети нам из реки воду носили, горшок на голову поставит и несёт. Жара там жуткая, а воды для питья под рукой часто не было. Выходили из положения так: местность болотистая, наступишь посильнее ногой в землю, вода скопится, макнёшь в неё платок, пропитаешь и жуёшь влажную ткань потом — вот и попил. А дети со свежей водой приходили, это мы очень ценили.
Наши солдаты дарили китайским женщинам шубы. В бою за один городок мы наткнулись на военные склады. Вот шубы оттуда и взяли, а потом китаянкам раздали. Идём мы по этим складам — был дан приказ просматривать все шкафы, вдруг кто спрятался, — выворачиваем всё, а там деньги, всякая всячина. Ничего этого мы не брали. Часы только — как трофей, и то по ребячеству, по девятнадцать лет нам было. А вот за мародёрство было приказано расстреливать. Как объявили приказ, мы и часы не стали брать.
В бою
— В бою за Муданьцзян товарищ старший сержант Совков спас меня. Слышу, снаряд свистит, а я что — навожу себе, чтобы точно. Товарищ прыгнул на меня, столкнул в окоп и прикрыл своим телом. Взрыв — и нас завалило! Но оба остались живы. А 19 августа был ранен японцами: в ногу сквозное, два осколка в бок и один в голову. Санитары нашли меня, погрузили раненых на паром. А японцы давай по нему стрелять. Так водитель грузовика, едва с палубы парома на землю съехал, как ударит по газам! Там дорога вся в кочках, подпрыгиваю до потолка, только ногу раненую держу обеими руками. Война для меня закончилась в госпитале 4 сентября 1945 года.
Мирная жизнь
Восстановление колхозного хозяйства, два покушения на жизнь бывшего фронтовика со стороны расхитителей народного имущества, десятилетия работы военруком в школе, семеро детей, четырнадцать внуков и двадцать семь правнуков — всё это ждало Ивана Леонтьевича потом, в мирной жизни.
— Война вспоминается как сон, как что-то очень далёкое. Забываю уже какие-то детали. А вот зарядка армейская спасает меня и сейчас. Бросил курить, возобновил физзанятия — и забыл о болях и лекарствах! Каждый день делаю пешком пять-шесть больших кругов по любимым маршрутам Реутова, отжимаюсь сколько и как смогу. В будущем году мне исполнится 90 лет!
— Иван Леонтьевич, огромное вам спасибо за рассказ. Позвольте от лица редакции и читателей газеты «ПроРеутов» пожелать вам встретить вековой юбилей и воспитать ещё не одно поколение школьников. Чтобы ребята знали: самую страшную войну в истории человечества выиграл не голливудский Райан, а настоящий Иван!
Читайте также:
Близкие моряков «Курска» встретились в Реутове
Михаил Кабанов отметил 90-летний юбилей в Реутове
Семейные фото жителей Реутова высоко оценили на всероссийском конкурсе
Ветерана двух войн поздравил со 100-летним юбилеем глава Реутова
Школьники Реутова подвели итоги «Вахты памяти»
Владимир Этуш: за шаг до пропасти
70 лет Победы в Реутове: фотоальбом
По Реутову прошёл «Бессмертный полк»
Владимир Зельдин: От Москвы до Берлина
В школах Реутова идёт марафон Победы
