До 3 февраля 2024 года в Музейно-выставочном центре (МВЦ) проходит необычная выставка медных окладов икон из частного собрания семьи Мокиных — «Медная риза в уборе русской иконы». Необычна она прежде всего тем, что такое исконно русское искусство изготовления окладов незаслуженно забыто. Во всяком случае, отдельно коллекции окладов русских икон нечасто появляются в экспозициях выставочных залов. И, по словам научного сотрудника МВЦ Сергея Некрасова, у окладов невероятно трагичная судьба.
Не просто украшение, а культурное явление
— Большинство из них, по сути, спасены коллекционерами, причём спасены в последний момент, — отмечает Сергей Иванович. — Ещё несколько десятилетий забвения они бы не пережили. А в 1980–1990-е годы, кроме энтузиастов, ими никто не интересовался: ни люди, ни музеи, ни церковь, которая была в загоне…
Раньше иконы в латунных, посеребрённых и позолоченных окладах были почти в каждой русской семье. Зачастую мастера-кустари их делали под богатого заказчика, и стоило такое удовольствие не дёшево. Изначально оклады создавали из серебра и золота, потом из золочёной или серебряной меди, украшали чеканкой, басмой, сканью, чернью, эмалью, жемчугом, драгоценными камнями. В Византии и на Руси оклады могли быть целиком выкованы или оттиснуты на металле. Были и наборные оклады, состоящие из разных деталей, закреплённых на обтянутой тканью доске.
И вот сегодня реутовчане получили уникальную возможность первыми увидеть очень разные по стилям и художественной ценности работы. Ведь оклад — это не просто украшение иконы. Это ещё и культурное явление, оригинальный вид декоративно-прикладного искусства, сложившийся на Руси в середине XVIII века, а в конце XVIII — XIX веков получивший в русской культуре невероятно широкое распространение. Здесь представлено более 100 предметов чеканного искусства по металлу: оклады икон, венцы и цаты, оклады библий и другие предметы декоративно-прикладного искусства, созданные мастерами того времени. Представлены оклады икон Богоматери, Господа Вседержителя, широко почитавшихся на Руси пророка Илии, святителя Николая Чудотворца, великомученика Георгия, святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, оклад иконы Крещение Господне или Богоявление, Всевидящее око Божие. Есть житийные оклады и оклады фрагментами…
Сергей Некрасов выразил уверенность, что такая выставка станет для многих людей настоящим открытием, экскурсом в историю православия.
— Но прежде всего её посещение — это некое выпадение из чрезмерно динамичного современного ритма в мир спокойных молитв, в атмосферу неторопливости и задумчивости. Вспомните освещение храма — чуть приглушённое, горит множество свечей. Именно от оклада икон исходило тогда божественное свечение, мерцание. И хотя здесь мы не увидим богатых окладов, их душевная ценность от этого не меняется. Представьте только, сколько поколений людей с любовью, из рук в руки передавали родовые иконы с окладами. Жили и думали тогда по-другому. В домах, на чердаках у многих стояли гробы: жизнь и смерть были едины, неразлучны. Человек не умирал, а засыпал, просыпаясь уже в другом житии.
В наше время это сложно понять. Для многих бог — за алтарной перегородкой. Идёт третье столетие, люди переходят из одного небытия в другое, а эти работы — не просто аутентичные образцы декоративно-прикладного искусства, это высокое горение верующих, томление души, и они продолжают радовать наши глаза и сердца.
...Не разбирался ни в иконах, ни в окладах
Коллекционер Александр Мокин признаётся, что его коллекция начала собираться, в общем-то, случайно и спонтанно. В 1990-е годы он, инженер по образованию, как и многие, остался без работы и зарплаты. Приходилось как-то вертеться, искать подработку.
— Я решил скупать и перепродавать самовары — они тогда хорошо шли. Однажды принёс самовар в скупку, продал удачно и вдруг замер — увидел в углу необыкновенной красоты чеканку. Продавец небрежно сказал, мол, это оклад от утерянной иконы. Если хочешь купить, забирай по бросовой цене — не жалко.
Мне тогда так обидно стало, поразила такая несправедливость: прекрасная старинная чеканная работа — и к ней так относятся. Честно признаться, я тогда совсем не разбирался ни в иконах, ни в окладах. Просто был душевный порыв — приобрести, чтобы сохранить, не дать пропасть этой красоте. Да и отдали по цене лома.
Потом уже стал в скупках высматривать такие вещи целенаправленно. Надо сказать, что в те годы лихолетий отношение к церковной утвари было именно как к лому. Дорогие, серебряные или позолоченные оклады срывали, отправляя на переплавку, а дешёвые, латунные порой использовали как накладные уголки на чемоданы или под блёсны рыболовные. Да и иконы под домашние нужды использовали. Когда купола с церквей полетели, местные разбирали храмовые иконы по домам, хранили в сараях, в коровниках, пускали на плотницкие работы, из них даже школьные доски делали. Так что если бы я оклады тогда не собирал, скорее всего, они бы просто пропали.
Я — их временный хранитель
Александр добавляет, когда у него появилось 20–30 окладов, он понял, что это начало коллекции.
— Да и друзья про мой интерес узнали, стали дарить, доставать у родственников, приносить… В последнее время я больше приобретаю оклады на скупках, на блошиных рынках, по Интернету. У меня в коллекции уже более 300 экземпляров. Хранить негде, гараж переполнен, уже не вмещает. Спасибо супруге за терпение — она меня в моём необычном хобби очень поддерживает. Больших денег мы на оклады не тратим, да и не имеем такой возможности. Помню, увидел лет 10 назад красивейший латунный оклад иконы Архангела Михаила. Так за него запросили 30 тысяч долларов! Как говорится, полюбовался, сфотографировал и выдохнул.
А этот большой оклад — венец, он чуть закоптился. Я его так и не смог до конца очистить. Его в ужасном виде продавали на Измайловском вернисаже. Не помню уже, тысяч за 10, по-моему, купил. Вёз до дома как сокровище. Продать такую вещь сложно — сохранность плохая, да и клейм никаких нет. Некоторые оклады имеют клейма, по которым можно определить, кто был мастер и в каком городе оклад изготовлен. Но в большинстве моих экземпляров ничего не осталось. Более того, иногда мы видим совершенно варварское отношение: что-то вырезали, что-то оторвали, камни выдёргивали. От былой красоты, когда я их видел впервые, ничего не осталось.
Я всегда, когда своё новое приобретение домой приношу, очень аккуратно начинаю отмывать его, салфеточкой протирать… Медь, латунь с годами темнеют, иногда полностью закрывая изображение. Это можно постепенно, но осторожно, чтобы не повредить чеканку, счистить. Такая работа, мне как коллекционеру доставляет истинное наслаждение, потому что под верхним тёмным слоем живёт настоящее чудо и его надо сохранить.
Более 20 лет всё хранил, а теперь мы с женой решили показать это людям. Однако сначала ковид был, потом всё как-то не случалось, а теперь, под Крещение, всё сошлось. И я так рад их здесь видеть. Развешенные на стенах, с хорошим освещением, оклады заиграли по-новому, по-особому. Я вижу, как в них вдохнули новую жизнь. Для себя решил, что я — их временный хранитель. И как бы ни сложились обстоятельства дальше, эти оклады из моей коллекции уже спасены. Так что собираю не наживы ради, а по души горению…
